СТРАХОВАНИЕ ГРАЖДАНСКОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ВЛАДЕЛЬЦЕВ ТРАНСПОРТНЫХ СРЕДСТВ Регресс и суброгация по договорам ОСАГО

Эта тема приобрела в настоящее время достаточно высокую актуальность, потому что в правоприменительной практике стали возникать сложности с применением положений Федерального закона от 25 апреля 2002 года N 40-ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" (в ред. на 23 июня 2003 года) (далее - Закон об ОСАГО) о регрессе. О суброгации в нормативных актах, регулирующих указанный вид страхования, вообще ничего не сказано, и в доктрине нет однозначного взгляда на возможность применения данного института в договорах страхования гражданской ответственности.

Регресс - это право обратного требования страховщика, осуществившего страховую выплату, к лицу, причинившему вред. Право регрессного требования страховщика к страхователю или иному законному полисодержателю означает, что, хотя эти лица путем страховой выплаты потерпевшему освобождаются от обязанности в пределах выплаченной суммы возмещать вред, одновременно у них возникает иная обязанность - погасить страховщику понесенные им расходы. Фактически одно обязательство заменено на другое, причем равноценное. Регресс в сфере обязательного страхования гражданской ответственности отличается и от аналогичного института, действующего в области иных гражданско-правовых отношений и, как правило, не имеющего каких-либо ограничений. Здесь же право регресса четко очерчено вполне конкретными юридическими фактами. Перечень этих фактов носит закрытый характер и не может быть расширен ни при помощи договора страхования, ни каким-либо иным образом.

Статья 14 Закона об ОСАГО устанавливает право регрессного требования страховщика к причинившему вред лицу, если:

вследствие умысла указанного лица был причинен вред жизни или здоровью потерпевшего;

вред был причинен указанным лицом при управлении транспортным средством в состоянии опьянения (алкогольного, наркотического или иного);

указанное лицо не имело права на управление транспортным средством, при использовании которого им был причинен вред;

указанное лицо скрылось с места дорожно-транспортного происшествия;

указанное лицо не включено в договор обязательного страхования в качестве лица, допущенного к управлению транспортным средством (при заключении договора обязательного страхования с условием использования транспортного средства только указанными в договоре обязательного страхования водителями);

страховой случай наступил при использовании указанным лицом транспортного средства в период, не предусмотренный договором обязательного страхования (при заключении договора обязательного страхования с условием использования транспортного средства в период, предусмотренный договором обязательного страхования).

Приведенная статья является исключением из общего принципа страхования ответственности, согласно которому цель страхового правоотношения в этом случае - защита имущественных интересов как потерпевшего, так и страхователя или застрахованного лица, ставших причинителями вреда, поскольку они освобождаются полностью или частично от исполнения деликтного обязательства. Законодатель предусмотрел ряд ситуаций, связанных с нарушением страхователем или застрахованным общепризнанных поведенческих ценностей в рамках дорожного движения, при которых отказал им в защите, предоставив ее только потерпевшему.

Необходимо также подчеркнуть, что Закон об ОСАГО закрепляет право регрессного требования страховщика именно к лицу, причинившему вред, а не к лицу, ответственному за вред. В большинстве случаев эти лица совпадают, однако могут быть ситуации, когда это совершенно разные субъекты. Так, в случае причинения вреда работником организации, который управлял транспортным средством в силу трудовых обязанностей, лицом, ответственным за вред, выступает юридическое лицо (п. 1 ст. 1068 ГК РФ), а лицом, причинившим вред, - сам водитель. Поскольку право регрессного требования страховщика распространяется исключительно на страхователей и застрахованных лиц, к такому водителю регресс не может быть применен. - Первым основанием для возникновения права регресса в Законе названо умышленное причинение вреда жизни и здоровью. Необходимо подчеркнуть, что умышленное причинение ущерба имуществу потерпевшего при использовании транспортного средства не влечет возникновения у страховщика права на регресс, так как у него есть право отказать в этом случае в страховой выплате (п. 1 ст. 963 ГК РФ). Умышленное причинение вреда жизни или здоровью других лиц всегда образует состав уголовного преступления. Поэтому формальным основанием для возникновения регрессного требования со стороны страховой компании должен быть официальный документ следственных органов или суда, в котором зафиксирован факт именно умышленных противоправных и вредоносных действий соответствующего лица. При отсутствии таких документов единственным доказательством умысла виновного может быть только его официальное заявление в суде об умышленном характере своих действий, которое надлежащим образом запротоколировано.

Совершение дорожно-транспортного происшествия в состоянии опьянения тоже требует бесспорной доказательственной базы. Обычная для органов ГИБДД практика фиксирования опьянения при помощи специальной трубки таких доказательств не создает. Во-первых, сотрудник милиции не является медиком, который только и может достаточно квалифицированно установить факт опьянения. Во-вторых, требуется соблюдение определенных процедур при получении, фиксировании и хранении доказательств состояния опьянения.

Больше всего сложностей возникает при применении третьего основания для регресса, когда причинитель вреда не имел права управления транспортным средством, при использовании которого им был причинен вред. Очень часто сотрудники страховых компаний считают, что по этому основанию регресс должен применяться в том случае, когда транспортным средством управлял водитель, не указанный в страховом полисе. Однако это заблуждение. Во-первых, следует учитывать, что Закон об ОСАГО построен таким образом, что базовым вариантом по нему является страхование без каких-либо ограничений по использованию транспортного средства с точки зрения количества лиц, допускаемых к управлению им. В силу п. 2 ст. 15 данного законодательного акта по договору обязательного страхования считается застрахованным риск гражданской ответственности самого страхователя, иного названного в этом договоре владельца транспортного средства, а также других использующих транспортное средство на законном основании владельцев. Во-вторых, даже если водитель в полисе не указан, это еще не означает, что у него нет права управлять данным транспортным средством. В-третьих, для случаев управления транспортом лицом, не указанным в полисе страхования на условиях ограниченного использования транспортного средства, предусмотрено специальное основание для регресса. Итак, в каких случаях может применяться данная норма? Прежде всего, в том случае, когда водитель, имеющий права на управление легковым транспортом, садится за руль автобуса или тяжеловесного грузовика или какой-то специальной техники, например дорожной или строительной. Это основание также может быть использовано, если законный владелец на момент ДТП был лишен прав управления или потерял такое право из-за болезни.

Оставление виновным водителем места ДТП требует специальной доказательственной базы, в частности экспертного подтверждения факта участия именно его транспортного средства в происшествии, бесспорного подтверждения нахождения за рулем этой машины во время страхового случая именно данного лица.

Два последних основания регресса связаны с договором, заключенным на условиях ограниченного использования транспортного средства, когда вред причинен водителем, не указанным в перечне лиц, допущенных к управлению этой транспортной единицей, либо в период, когда по условиям страхового полиса транспортное средство вообще не должно было использоваться. Здесь проблемы возникают в случаях, когда такое нарушение условий договора было допущено в состоянии практически крайней необходимости: скажем, тяжелого заболевшего человека (сердечный приступ, инсульт, почечные или печеночные колики, прободение язвы и т. п.) срочно нужно доставить в больницу, а возможности вызвать скорую помощь или воспользоваться другой автомашиной нет. Формально здесь право на регресс у страховщика существует, но, согласитесь, регрессные требования страховой компании в такой ситуации будут выглядеть просто аморально. Поэтому, на мой взгляд, в Закон об ОСАГО необходимо включить специальную норму, устанавливающую, что в случаях, когда подобные действия были совершены в целях сохранения жизни или здоровья людей, нет оснований для регресса. Я полагаю, что не должны возникать основания для регресса, если владелец попал в ДТП в неурочный период либо за рулем находился человек, не указанный в полисе, если они спасали само транспортное средство: например, в гаражах, расположенных рядом, возник пожар и нужно было отогнать автомашину на безопасное расстояние. Такую ситуацию тоже целесообразно отразить в законодательстве.

Страховщику предоставлено право требовать от виновного в причинении вреда лица возмещения не только произведенной страховой выплаты, но и расходов, понесенных при рассмотрении страхового случая. Следует отметить, что примененная законодателем формулировка вызывает определенные вопросы. Если учесть, что согласно п. 5 ст. 12 Закона расходы по проведению независимой экспертизы включаются в состав убытков, подлежащих возмещению страховщиком по договору обязательного страхования, то надо понимать так, что в этом случае законодатель имея в виду либо иные расходы, либо расходы по проведению той же экспертизы, когда они выходят за размер страховой суммы. Например, причинен вред здоровью потерпевшего в размере 300 тыс. руб. На урегулирование страхового случая страховщик вынужден был потратить еще 20 тыс. руб. Страховая выплата в этой ситуации составит 160 тыс. руб. Право регрессного требования ограничивается суммой в 160 тыс. руб. или составит 180 тыс. руб., то есть собственно страховая выплата плюс расходы на расследование страхового случая. Обращает на себя внимание также юридическая неопределенность в части состава такого рода расходов. Могут ли, в частности, входить в них суммы заработной платы, выплаченной соответствующим сотрудникам страховой компании за время урегулирования страхового случая, расходы на их командировки и т. д.? Входят ли в эти расходы затраты на доставку поврежденного имущества к месту проведения экспертизы или осмотра? Ответы на эти вопросы смогут дать лишь судебная практика либо включение соответствующих положений в Правила ОСАГО.

Суброгацией, как известно, называется переход от страхователя (выгодоприобретателя) к страховщику, выплатившему страховое возмещение по договору имущественного страхования, в пределах выплаченной суммы права требования, которое страхователь (выгодоприобретатель) имеет к лицу, ответственному за убытки, возмещенные в результате страхования (п. 1 ст. 965 ГК РФ). В отличие от регресса, где обязательство возникает впервые, в этом случае речь идет о замене кредитора в уже имеющемся обязательстве. Стороны страховой сделки вправе предусмотреть исключение суброгации, но при этом условие договора, исключающее переход к страховщику права требования к лицу, умышленно причинившему убытки, ничтожно.

Поскольку в Законе об ОСАГО и в Правилах ОСАГО нет ни одной нормы, посвященной данному институту, но есть положения, регулирующие регрессные требования страховщика, некоторые специалисты, исходя только из этого, считают, что суброгация в системе обязательного страхования невозможна, она нормами данных актов как бы заменена на регресс. С такой позицией сложно согласиться.

Вновь хотел бы напомнить положение абз. 2 п. 2 ст. 3 ГК РФ, согласно которому нормы гражданского права, содержащиеся в других законах, должны соответствовать Кодексу. Следует отметить, что легитимность данной нормы постоянно подвергается сомнению по тем основаниям, что Гражданский кодекс РФ - это такой же федеральный закон, как и другие такие законы, и поэтому он не может вводить правило о своем старшинстве. К тому же существует общепризнанное правило юридической техники, в силу которого более поздний законодательный акт имеет приоритет перед одноуровневым законом, принятым ранее. Однако это правило пока не нашло своего законодательного закрепления, а норма п. 2 ст. 3 ГК РФ применяется на практике достаточно широко, в том числе судами общей юрисдикции, арбитражными судами и даже Конституционным Судом РФ. Поэтому, как я считаю, до изменения самой нормы или практики ее применения целесообразно учитывать ее положения при рассмотрении сложных коллизий законодательства в сфере гражданского права, которых, к сожалению, немало.

Таким образом, наличия ст. 14 Закона об ОСАГО недостаточно для отмены суброгации применительно к договорам обязательного страхования.

Если исходить из этого, то получается, что к страховщику должно бы переходить право требования, которое возникло у выгодоприобретателя-потерпевшего к причинителю вреда - страхователю или застрахованному по полису ОСАГО лицу. Но подобная конструкция приводила бы к лишению системы обязательного страхования всякого смысла с позиции владельцев транспортных средств. К тому же применение суброгации по отношению к страхователю или застрахованному лицу привело бы к утрате основного квалифицирующего признака страхования - разделения риска между неограниченным числом других субъектов. При возможности применения суброгации к страхователю или застрахованному они все равно несли бы прямой ущерб в результате наступления страхового случая, а страховщик выступал просто как лицо, опосредующее возмещение вреда потерпевшему.

Здесь также уместно привести более основательную аргументацию других противников суброгации в данном виде страхования, которые указывают на то, что страховая выплата потерпевшему прекращает деликтные отношения в этой части и, следовательно, право требования выгодоприобретателя к причинителю вреда, а значит, нет права требования, какое могло бы перейти от выгодоприобретателя (потерпевшего) к страховщику. С этим утверждением, по моему мнению, следует согласиться, но данная ситуация охватывает только случаи, когда вред причинен непосредственно страхователем или застрахованным лицом. Между тем существуют ситуации, когда вред непосредственно причиняется иным лицом, например работником страхователя или застрахованного лица, либо умышленными действиями пассажира автомашины.

В силу п. 1 ст. 1068 ГК РФ юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей. Применительно к правилам, предусмотренным главой 59 ГК РФ о возмещении вреда, работниками признаются граждане, выполняющие работу на основании трудового договора (контракта), а также граждане, выполняющие работу по гражданско-правовому договору, если при этом они действовали или должны были действовать по заданию соответствующего юридического лица или гражданина и под его контролем за безопасным ведением работ. В то же время абз. 4 ст. 1 Закона об ОСАГО устанавливает, что к числу владельцев транспортных средств не относятся лица, управляющие им в силу исполнения своих служебных или трудовых обязанностей, в том числе на основании трудового или гражданско-правового договора с собственником или иным владельцем транспортного средства. Другими словами, водители - работники владельца транспортного средства не являются и не могут быть ни страхователями, ни застрахованными лицами в системе ОСАГО применительно к служебным автомашинам. Следовательно, в том случае, когда вред другим лицам причинен ими при использовании служебной автомашины и по их вине, у страхователя или иного законного владельца транспортного средства может возникнуть к ним право требования о возмещении убытков.

Необходимо также отметить, что в п. 1 ст. 965 ГК РФ речь идет обо всех договорах имущественного страхования, а не только о договорах страхования имущества или предпринимательского риска, но хорошо известно, что к имущественному страхованию относятся также договоры страхования гражданской ответственности. Законодатель вряд ли включил бы столь широкое понятие, как имущественное страхование, в диспозицию нормы о суброгации, если бы имел в виду не все без исключения виды такого страхования применительно к институту перехода права требования к причинителю вреда.

Мне могут возразить, что и здесь в связи со страховой выплатой потерпевшему отношения по материальной ответственности работника не возникают, поскольку у работодателя нет убытков. Я полагаю, что это не так. Рассмотрим ситуацию более внимательно. Прежде всего, вполне возможны случаи, когда у работодателя убытки все-таки образуются. Наиболее часто это происходит, когда размер вреда, причиненного потерпевшему, превышает страховую сумму по полису ОСАГО либо сумму реальной страховой выплаты, если потерпевших несколько [как известно, здесь выплата производится пропорционально отношению страховой суммы к сумме требований потерпевших (п. 3 ст. 13 Закона об ОСАГО)]. Другое дело, что такое обязательство причинителя вреда к страховщику отношения не имеет, так как тот вправе взыскивать суброгацию лишь в пределах страховой выплаты. Кроме того, работодатель может добровольно погасить потерпевшему причиненный ему ущерб, а уже затем обратиться к страховщику с требованием о выплате ему страхового возмещения. Могут, наконец, быть случаи, когда вначале суды отказали потерпевшему во взыскании со страховщика страховой выплаты и, таким образом, у работодателя образовался убыток, а затем надзорная инстанция отменила судебные акты и, напротив, обязала страховую компанию произвести выплату потерпевшему. А раз так, то полагаю, что не могут виновные в причинении вреда лица ставиться законом в неравноправное положение исключительно в зависимости от наличия или отсутствия у работодателя страхового полиса. К тому же совершенно очевидно, что институт материальной ответственности работника за вред, причиненный работодателю, несет в себе и элемент наказания, то есть сигнала о недопустимости такого поведения. Это особенно явно проявляется в тех случаях, когда работник несет ответственность в размере месячного заработка независимо от величины реального ущерба, причиненного работодателю. Почему наличие страхового полиса должно освобождать виновное лицо от наказания?

Другими словами, считаю, что серьезных доводов в пользу исключения суброгации для подобных ситуаций нет.

Пункт 2 ст. 965 ГК РФ предусматривает, что перешедшее к страховщику право требования осуществляется им с соблюдением правил, регулирующих отношения между страхователем (выгодоприобретателем) и лицом, ответственным за убытки. В данном случае имеют значение те правила, которые регулируют отношения страхователя или застрахованного лица - работодателя и работника-водителя, то есть нормы Трудового кодекса РФ.

В силу ст. 238 ТК РФ работник обязан возместить работодателю причиненный ему прямой действительный ущерб. Неполученные доходы (упущенная выгода) взысканию с работника не подлежат. Под прямым действительным ущербом понимается реальное уменьшение наличного имущества работодателя или ухудшение состояния указанного имущества (в том числе имущества третьих лиц, находящегося у работодателя, если работодатель несет ответственность за сохранность этих материальных ценностей), а также необходимость для работодателя произвести затраты либо излишние выплаты на приобретение или восстановление имущества. Работник несет материальную ответственность как за прямой действительный ущерб, непосредственно причиненный им работодателю, так и за ущерб, возникший у работодателя в результате возмещения им ущерба иным лицам.

Согласно ст. 239 ТК РФ материальная ответственность работника исключается в случае возникновения ущерба вследствие действия непреодолимой силы, нормального хозяйственного риска, крайней необходимости или необходимой обороны. В виде общего правила работник несет ответственность в размере своего среднего месячного заработка (ст. 241 ТК РФ).

Полная материальная ответственность согласно ст. 243 Кодекса наступает в следующих случаях:

- умышленного причинения ущерба;

- причинения ущерба в состоянии алкогольного, наркотического или токсического опьянения;

- причинения ущерба в результате преступных действий работника, установленных приговором суда;

- причинения ущерба в результате административного правонарушения, если таковой установлен компетентным государственным органом;

- причинения ущерба не при исполнении работником трудовых обязанностей.

Думаю, должна применяться суброгация и тогда, когда вред причинен умышленными действиями пассажиров. Например, если пассажир специально распахнул дверцу машины со своей стороны, чтобы она ударила проезжающую рядом автомашину или находящегося рядом пешехода, такой пассажир обязан был бы возместить владельцу источника повышенной опасности причиненный вред в силу ст. 15 ГК РФ. Право требования страхователя или застрахованного по полису ОСАГО лица к причинителю убытков в этом случае переходит к страховщику.

Обязательное страхование гражданской ответственности владельцев транспортных средств носит массовый характер, а, как видно из этой статьи, вопрос о суброгации очень непростой даже для юристов. Поэтому представляется, что законодателю следовало бы в Правилах ОСАГО урегулировать этот вопрос специально, посвятив ему несколько пунктов. В частности, необходимо было бы указать, что суброгация по полисам ОСАГО не применяется, когда вред причинен страхователем или застрахованным лицом, непосредственно управлявшим транспортным средством. Поскольку Правила фактически содержат условия договора обязательного страхования (ст. 5 Закона об ОСАГО), в результате договором страхования было бы предусмотрено исключение суброгации для страхователя и застрахованных лиц. Точно так же следовало бы указать возможные случаи применения суброгации: например, когда вред причинен водителем страхователя или застрахованного лица, а также в результате умышленных действий пассажира. Пока практика в этих вопросах окончательно не сформировалась, данный перечень не должен был бы носить закрытый характер.