Все реки впадают в Лету

Экологические заметки из Поднебесной

В супермаркете на гонконгской Де-Вье-роуд бросается в глаза плакат у кассы: "Ты уверен, что тебе нужен еще один пластиковый пакет? Носи с собой матерчатую сумку. Давай сохраним наш город в чистом виде". Покупатели, похоже, чихать хотели на такие призывы. Даже те европейцы и американцы, которые здесь живут. А если учесть, что их в Гонконге и Макао сейчас лишь одна десятая процента, станет ясно, кого пытаются воспитать местные "зеленые".

Шокирующая Азия

И все-таки почувствовать разницу удается только на последнем километре перед Шэньчжэнем. Граница между бывшей английской колонией и территорией народного Китая просматривается четко и недвусмысленно. Дело даже не в том, что на фасадах домов вдруг появляются кумачовые лозунги. Полотно вдоль дороги оказывается густо усеянным разнообразным мусором.

Еще больший шок испытываешь в Чжуншане. Это родной город Сунь Ятсена. Он расположен в провинции Гуандун. Из Гонконга туда лучше всего добираться по морю - полтора часа на катере. Правда, нервы надо иметь стальные, чтобы по дороге не офонареть от шума. Пассажиры все это время тупо смотрят на экран, где крутится какая-то галиматья с Джеки Чаном.

По-настоящему открыть рот можно, однако, на берегу реки, одного из рукавов дельты Сицзяна. На равнине течение почти незаметно. Под ярким солнцем неподвижно застыли рыбацкие лодки. В них живут целыми семьями. Но главное - вся водная гладь, насколько хватает взгляда, усеяна тысячами и тысячами полиэтиленовых пакетов. Ветер сносит их с городских улиц. Кажется, что население просто хочет укрыть речку от любопытных взглядов.

- Что вы хотите, страна развивается очень быстро, экологические проблемы решить пока не удается, - говорит мне знакомый профессор университета в Ухани.

Мы сидим в холле гостиницы, и через широкие окна виден унылый индустриальный пейзаж вдоль Янцзы. Именно в этих местах когда-то Мао Цзэдун совершал свой исторический заплыв.

- Наверное, сейчас все пойдет по-другому. У вас на этот счет есть новые указания. Вот и товарищ Ху Цзиньтао недавно собственноручно сажал деревья и призывал беречь природу, - ехидничаю я.

- Э, - мой собеседник морщится и презрительно машет рукой. - Все делается формально. Кампания продолжается месяц, а потом о ней забывают.

Больше им сюда не прийти

Вернувшись в номер, я включаю телевизор. В программе новостей - огромный репортаж со строительства ГЭС "Три ущелья". Этот проект разрекламирован как свидетельство бурного роста китайской экономики. На границе провинций Сычуань, Гуйчжоу и Юньнань должно появиться циклопическое сооружение. Узкая естественная горловина будет усилена дамбой. Янцзы затопит гигантские площади. В телесюжете - длинная вереница автомашин. Люди вывозят свой скарб из районов, которые обречены стать дном нового моря, радости на лицах беженцев не видно.

Уже сейчас специалисты критически отзываются об этой стройке. По их словам, последствия для окружающей среды могут быть катастрофическими. К тому же и плотину ставят в зоне повышенной сейсмичности. Не говоря уже о том, что под водой окажутся исторические и культурные ценности.

Еще одна сцена из телевизионного репортажа: жители деревни прощаются с могилами предков. Больше им сюда не прийти.

И сразу всплывают в памяти картины покорения Енисея, Ангары, Волги, наконец. Там тоже пролились и канули в Лету невидимые миру слезы.

"Прогресс требует жертв". Эту пошлую сентенцию на все лады перепевают великие преобразователи природы. Например, те, которые подвели мир к чернобыльской катастрофе. Кстати, китайцы о ней благополучно забыли. И сейчас активно обсуждают перспективы строительства атомных электростанций.

- Ты даже не представляешь, как они небрежны в обращении с современными технологиями, - говорит Анита Аух, англичанка, специализирующаяся на изучении драгоценных камней и по совместительству борец за экологию. - Взять дозиметр и пройти рядом с большим заводом... Только не позволят они этого сделать. Боятся "потерять лицо". Хотя все это секреты полишинеля.

По официальным сведениям, в некоторых городах уровень предельно допустимой концентрации тяжелых металлов в воздухе, воде и почве превышен в 10-25 раз. Этой весной пригороды Пекина окутал густой смог. Такого явления здесь не было никогда. Закрылись аэропорты, на перекрестках скапливались тысячи машин.

Обезлесели

Еще один показатель загрязнения окружающей среды - песчаные бури. Прежде они обрушивались на лессовые плато в бассейне Хуанхэ (тысячу лет назад, разумеется, и там было спокойно) и прилегающие к пустыне Гоби районы. Нынче почти среднеазиатские самумы бушуют по всей Маньчжурии. "Леса обезлесели" , - как изящно, а главное, экологически точно выразился поэт...

... При погрузке древесины на станции Дальнереченск местные жительницы исполняли обязанности учетчиков груза. Отбраковкой леса ведали молодые китайские коммерсанты. Лес предназначался для вывоза на территорию Поднебесной.

- Куда это пойдет? - усмехнулся один из них. - Что получше, мы перепродадим японцам. Остальное переработаем и привезем на ваш рынок.

В Китае рубки строго ограничены. Собственно, и пилить-то уже нечего. Это обстоятельство отмечает практически каждый наш соотечественник, пересекающий границу КНР. Лесов не увидишь на всем протяжении от Харбина до провинции Хунань на самом юге страны.

Несколько лет назад с группой китайских телевизионщиков мне довелось попасть туда, где по заказу фирм соседней страны идут заготовки древесины. Для населения этих глухих районов в предгорьях Сихотэ-Алиня лесоповал - единственный источник заработка. Рубят так, как не снилось никакому ГУЛАГу. Кстати, китайцы организовали несколько настоящих укрепрайонов-лагерей для русских рабочих: их и кормят, и возят на работу, и на ночлег устраивают.

На такую заботу наши люди отвечают ударным трудом. Русла горных рек уже освобождены от вековечных зарослей вплоть до самых устьев. "Хозяева тайги" на белых джипах колесят по просекам и показывают, где еще можно взять милости у природы. Пейзажи постепенно становятся похожими на ландшафты провинции Хэйлунцзян.