ЕВРОПЕЙСКИЙ ЛАНДШАФТ

Москва рассматривает свои связи с Берлином, Парижем, Римом и даже Лондоном как своего рода противовес отношениям с Брюсселем (единой Европой), где Россия особенно остро чувствует свое неравноправие.

Последние по времени события в Европе ознаменовали ряд тенденций как в политической жизни, так и во внутриевропейской расстановке сил, которые уже в скором времени могут существенно повлиять на международные позиции Старого Света.

В Великобритании после состоявшихся выборов в палату общин позиции премьер-министра Тони Блэра существенно ослабли. Хотя возглавляемые Блэром лейбористы выиграли третьи выборы подряд, победа ими была одержана с гораздо меньшим перевесом, чем на прошлых выборах, а их представительство в британском парламенте уменьшилось на несколько десятков депутатов. Даже внутри собственной партии премьер-министр столкнулся с серьезной оппозицией, призывающей его к досрочному уходу. Теперь речь идет уже не о том, уйдет ли Блэр в досрочную отставку с постов премьера и лидера партии, а о том, когда эта отставка состоится.

В Германии после поражения социал-демократов на земельных выборах в Северном Рейне-Вестфалии (где они бессменно правили почти 40 лет) правящая партия лишилась своего последнего бастиона. Канцлер Герхард Шредер вынужден идти на досрочные всеобщие выборы, на которых наибольшие шансы на успех имеет оппозиционный блок ХДС/ХСС. Победа этого блока наверняка внесет существенные коррективы и во внешнюю политику Берлина, и в позиции Евросоюза в целом. Ратуя за возрождение атлантизма как основы внешней политики Германии, правая оппозиция одновременно выступает против "особых" отношений с Россией и каких-либо "осей" или "треугольников", которые бы служили противовесом Вашингтону.

Наконец, отклонение конституции Европейского союза на референдуме во Франции не только будет иметь роковые последствия для самой конституции (во всяком случае, в ее нынешнем виде), но и серьезным образом скажется на роли Парижа и в европейском строительстве, и в геополитике в целом. Внешнеполитические амбиции Франции - страны, являющейся одним из основателей и главных локомотивов европейского интеграционного проекта, - оказались под серьезным вопросом. Не скрывают своего удовлетворения этим представители неоконсервативного лагеря в США и вообще критики "старой Европы", которые объявляют Париж главным виновником разрушения атлантического единства. Так, исполнительный директор проекта "Новая атлантическая инициатива"

(бывший заместитель министра иностранных дел Польши) Радек Сикорский считает результаты французского референдума положительными, "поскольку они ослабляют позиции самого антиамериканского политика в Европе - президента Франции Жака Ширака".

Все эти события, несомненно, ускорят смену политического ландшафта в Европе, к которой придется приспосабливаться и России. Российская дипломатия до сих пор делает особую ставку на особые отношения с ведущими европейскими державами, из-за чего ее нередко упрекают то в попытках вбить клин между Европой и Америкой, то в недооценке Европы как интеграционного объединения. Москва рассматривает свои связи с Берлином, Парижем, Римом и даже Лондоном как своего рода противовес отношениям с Брюсселем (единой Европой), где Россия особенно остро чувствует свое неравноправие и где высокомерие Европы (вспомним недавнюю сессию ПАСЕ) по отношению к ней ощущается особенно сильно. Подписание соглашения между Российской Федерацией и Евросоюзом о "дорожных картах" по формированию четырех общих пространств лишний раз выявило главное: то, что называют "общими пространствами", является фактически односторонним приспособлением России к правилам, действующим в ЕС. К тому же вступление в ЕС стран Восточной Европы и Прибалтики наверняка уменьшит шансы на то, что линия единой Европы в отношении России будет позитивной. Поэтому России так важно сохранить и приумножить то, чего удалось достичь в отношениях с крупнейшими государствами "старой Европы", пока их позиции в ЕС остаются доминирующими.

Однако итоги референдума по европейской конституции во Франции и Нидерландах, равно как и весьма вероятная смена правящих партий или их лидеров в Германии, Италии и Великобритании, могут стать для России источником серьезной неопределенности и опрокинуть многие ее расчеты. Один из таких расчетов, в частности, делался на то, что Москва сумеет присоединиться к оси Берлин - Париж и продвигать свои интересы в рамках соответствующего "треугольника". Этот треугольник, возникший на почве неприятия политики Вашингтона в иракском вопросе и попыток предотвратить иракскую войну (а теперь он превращается в четырехугольник с участием Мадрида), важен для России и еще с одной точки зрения. Ей нужно создать противодействие нарастающим на Западе тенденциям к критике своей внутренней и внешней политики, найти среди европейских лидеров тех, кто не хочет приносить отношения с Россией в жертву субъективным представлениям о демократии и правах человека.

Зависимость внешней политики России от личностного фактора, от отношений не просто со странами, а с конкретными лидерами имеет весьма противоречивый эффект. Незавидное положение, в котором оказался после референдума Ширак, почти неизбежный уход Шредера уже в этом году, начало конца "эпохи Блэра" в Великобритании (хотя не со всеми действиями Лондона в отношении России и с его проамериканской политикой можно было согласиться), попытки оппозиции отправить в отставку премьер-министра Италии Берлускони - все это ставит европейскую политику Москвы перед нелегкими вопросами. Велика вероятность того, что с приходом нового поколения лидеров в странах Западной Европы российские позиции на европейском направлении на какое-то время будут ослаблены. В этой связи трудно согласиться с теми российскими экспертами, которые видят в провале конституции ЕС исключительно позитив для нашей страны. Этот провал, может быть, действительно отсрочит формирование европейской "сверхдержавы", которая будет разговаривать с Россией с позиции силы. Но одновременно снизится авторитет как раз тех стран "старой Европы", на которые Россия делает особую ставку. Амбиции же антироссийски настроенных государств Восточной Европы, привыкших искать источник своей силы за океаном, наоборот, усилятся.