НЕ В ПОЛЬЗУ БЕДНЫХ

ПРИГОВОР СУДА, ВЫНЕСЕННЫЙ НА ПРОШЕДШЕЙ НЕДЕЛЕ ЖИТЕЛЮ БИЙСКА ОЛЕГУ ЩЕРБИНСКОМУ - ВОДИТЕЛЮ ЗЛОПОЛУЧНОЙ "ТОЙОТЫ", НЕ УСТУПИВШЕЙ ДОРОГИ ГУБЕРНАТОРСКОЙ МАШИНЕ МИХАИЛА ЕВДОКИМОВА в АВГУСТЕ ПРОШЛОГО ГОДА, СТАЛ ПРИЧИНОЙ ПИКЕТА АВТОЛЮБИТЕЛЕЙ СИБИРИ.

Дело Щербинского, кажется, сплотило автовладельцев не только Алтайского края, но и всей России - акции протеста запланированы по всей стране. Поддержка проходит под лозунгом: "Виновен, что остался жив". Образ Олега Щербинского в глазах общества на сегодняшний день - образ "крайнего". Тем более это не первая история, когда поиск виноватых в катастрофах и ДТП с участием VIР-персон, с одной стороны, и простых смертных, с другой, заканчивается судебным приговором, что называется, "не в пользу бедных". Вспомним осужденных пилотов вертолета, на котором разбился генерал Лебедь. Или жительницу Обнинска, погибшую под колесами машины брянского губернатора Николая Денина, посмертно признанную виновной в произошедшем. Почему наше общество не верит в объективность решений суда, когда речь идет о противостоянии лиц статусных и простых граждан? Что об этом думают сами представители общества?

Владимир Хотиненко,

РЕЖИССЕР:

- Наше общество последние триста или четыреста лет не очень доверяет правительственным решениям и судьям. Это я совершенно определенно могу сказать: покопавшись в истории, можно найти очень много примеров. Это такая старинная, русская, такая, прости Господи, игра: наше общество неаприорно, сильным мира сего оно не доверяет. На чем это основано? Видимо, опять же - пресловутый менталитет наш. Обманывали много нашего брата за всю историю Государства Российского, так что я убежден, что это скорее традиция чисто историческая: если в тяжбе суд встает на сторону "сильного и богатого", а не "бедного и простого", значит, то неправедный суд. С новыми временами эта традиция не очень связана. По моему глубочайшему убеждению, это старая русская традиция неверия властям.

Татьяна Заславская,

СОЦИОЛОГ:

- Знаете, достаточно ясно была рассказана ситуация: что машина евдокимовская шла на высокой скорости, выскочила из-за холма и у этого водителя не было никакой возможности увернуться или что-то сделать. Совершенно прозрачный такой случай. Просто у нас действует "единая конвенция", высокие люди и к ним приближенные, пусть даже водители, не говоря уж о детях сановников, уже имеют такое общее освобождение от ответственности, и, в случае чего, за них должны расплачиваться люди невысокие. И сейчас такое количество несправедливости, что верить судьям вообще очень трудно. Я сама лично слышала подробный рассказ о том, как произошла авария с Михаилом Евдокимовым. И, по-моему, это решение суда - верх несправедливости. Поэтому я полностью одобряю действия автолюбителей, выступивших в защиту Щербинского. А вызвано это тем, что в нашей стране нет правосудия. Суд должен стоять над всеми происшествиями, которые в обществе вершатся. У нас суд подкупный, коррумпированный. Есть такое плохое слово "опустить". Наше правосудие опущено до не знаю какого уровня. Поэтому люди ему не верят. Это обоснованное на многостороннем опыте неверие. Сегодня судят какого-нибудь высокостоящего чиновника, а судья боится за свою карьеру: не дай Бог, сделаешь что-нибудь неприятное и полетишь вверх тормашками.

Алексей Паршиков,

АДВОКАТ МОСКОВСКОЙ КОЛЛЕГИИ АДВОКАТОВ:

- В нашем обществе в целом сложилось не совсем приятное отношение к чиновникам: раз чиновник, то обязательно - бюрократ и взяточник. Наверное, все слышали негативные отзывы и даже ругательства в адрес высоких чиновников, когда ради них перекрывают дороги и люди вынуждены ждать. Из-за этого изначально негативного отношения по принципу "так ему и надо" люди психологически встают на сторону простого человека, в данном случае, этого водителя.

Но вот с юридической точки зрения представления общества о морали, о том, что хорошо, а что плохо, к сожалению, не всегда совпадают с представлениями о том же государстве и праве. Например, если молодой человек на улице вступился за беззащитную девушку и случайно убил одного из хулиганов, общественное мнение и сочувствие будет на его стороне. А с точки зрения закона - он совершил преступление, умышленное или неумышленное, но преступление. Как преподносится в обществе этот конкретный случай с Михаилом Евдокимовым: губернатор на своей машине несся с огромной скоростью, а бедный водитель просто оказался в ненужном месте в ненужное время и сам является жертвой обстоятельств. Но с правовой точки зрения он нарушил Правила дорожного движения, что повлекло за собой смерть двух и более людей, поэтому по закону он должен быть осужден. Я не смогу сказать, насколько данное решение было законным или незаконным, потому что не знаю всех тонкостей этого дела.

Марк Харитонов,

ПИСАТЕЛЬ:

- О самом случае я сказать, к сожалению, ничего не могу - я не автомобилист. Но могу привести два примера из жизни. Недавно я был на Книжном салоне в Париже. Нас, писателей, везли на прием к президенту Франции (и наш президент там тоже находился) на автобусах в сопровождении полиции. Никакой дороги не перекрывали, движение не останавливали. Стояли два полицейских, которые балетными движениями показывали автомобилистам пропустить наш автобус. У нас же перегораживают движение и останавливают всех, когда едут VIР-персоны. Потом, осенью, я поехал в Бельгию, как раз в то время, когда в бельгийской прессе был очень большой шум о безопасности велосипедистов, вызванный тем, что их премьер-министр ехал на велосипеде и чуть-чуть не попал под машину. В этом разница наших цивилизаций. Если говорить об этом конкретном случае, мне кажется, просто разные люди руководствуются разными представлениями о Правилах дорожного движения и кому-то все дозволено. Они просто руководствуются несуществующими, непрописанными законами и правилами и потом требуют их соблюдать. Разве есть правило, которое разрешает начальству ездить со скоростью 200 километров в час по обычной дороге? Есть правила, которые это разрешают санитарной машине, пожарной машине, спешащей по срочному делу. Остальные ездят во всем мире, как все нормальные граждане, я за границей был этому свидетелем.

***

Сегодня судят какого-нибудь высокостоящего чиновника, а судья боится за свою карьеру