СТАЛЬНАЯ МАГИСТРАЛЬ

"Сожги его..." - сказал закопченный танкист, показывая на изрешеченный фюзеляж "Ил-2я. Александр Нелюбин с трудом повернул голову и увидел погнутый винт своего штурмовика, из кабины которого его только что выдернули танкисты. "Ил" распластался на земле у самого леса, крайние деревья которого и смягчили удар при падении самолета. Как его сбили, Александр не помнил, в глазах остался лишь свет от яркой вспышки. Похоже, врезали немцы по нему из скорострельного зенитного "эрликона", а у этой штуки

снаряды величиной с огурец. Живучим оказался бронированный штурмовик, спасший

жизнь летчику. А этот говорит: "Сожги!"

Не знает танкист, что "Илы" не горят...

Александр Иванович Нелюбин уже много лет приходит в нашу редакцию. Приносит свои статьи про саженцы и капусту в помощь садоводам и огородникам, а о том, что этот скромный ведущий рубрики "Главный агроном" во время Великой Отечественной войны был боевым летчиком, мы узнали совершенно случайно. Александр Иванович о своих подвигах не любил распространяться.

В семье Нелюбимых, однако, ни летчиков, ни агрономов не было. Но родители Александра, военные медики, служили в летной части под Новосибирском. Так что самолеты были всегда рядом, а небо дразнило своей доступностью, как, наверное, многих мальчишек 30-х годов. Однако в аэроклубе суровые коллеги Сашиных родителей из медкомиссии объявили парню, что он ростом не вышел. Обидно было до слез. Но Саша стал не слезы лить, а заниматься: часами висел на турнике, привязав к ногам тяжеленную стопку книг. То ли упорство, то ли провидение помогло, но на полтора сантиметра парень вытянулся, и медкомиссии просто нечем было крыть этот аргумент. Но ни врачи, ни преподаватели не прогадали: в аэроклубе Александр стал лучшим учеником, и путь оттуда в Энгельсское авиационное училище оказался вполне естественным. На каких только самолетах он там не летал - от "кукурузников" "По-2" до героев испанского неба "И-16". Да так хорошо летал, что его самого в качестве летчика-инструктора направили в школу штурманов в Ташкенте. Там Александр Нелюбин и встретил известие о начале войны.

Конечно, жаркий и тихий Ташкент совсем не сочетался с тревожными сводками с фронтов. За приглаженными сообщениями Совинформбюро Александр с товарищами прекрасно видели и понимали, какие потери несла наша авиация. Знали они и что на устаревших "ястребках" "И-16" тягаться с "мессершмиттами" очень трудно, почти невозможно. Но почему-то были уверены: если встретятся в небе с врагом, то покажут на деле, что они учились не зря. Однако Александр оказался слишком хорошим лётчиком, и поэтому на фронт его сразу не пустили: начальство сочло, что инструктор должен обучить как можно больше начинающих пилотов. Но война гремела где-то вдали, и в утомленном солнцем Ташкенте Александру было явно не по себе.

Все изменилось, когда на заводе в соседнем Душанбе начали выпускать новые, в будущем легендарные, штурмовики "Ил-2". Нелюбин быстро освоил незнакомый самолет, и вскоре его уже назначили командиром эскадрильи. С ней он и оказался наконец на фронте.

Своим самолетом Александр не просто гордился. Наши пехотинцы смотрели на штурмовиков с уважением и благодарностью, а немцы жутко боялись, называя "Ил-2" "черной смертью". Это был уникальный самолет непосредственной поддержки войск, такого не было ни у врагов, ни у союзников. Свои первые боевые вылеты Александр Нелюбин помнит до сих пор, как будто это было вчера. Черный дым на передовой, поднимающийся клубами вверх, трассирующие пунктиры пулеметных очередей, что тянутся со всех сторон к его самолету, пылящие навстречу танки с крестами. Но в гондолах его "Ил-2" наготове две скорострельные пушки, под фюзеляжем шестьсот килограммов бомб, а под крыльями восемь реактивных снарядов. И вот все тонет в дробном рокоте авиационных пушек, бомбы срываются с пилонов, а на земле уже горят фашистские танки. Еще один заход, затем еще - эскадрилья буквально расшвыривает ползущие по земле машины с крестами на башнях. Лишь приземлившись на аэродроме, Александр просто охнул от удивления: фюзеляж буквально избит осколками зенитных снарядов и пулеметных очередей, крылья продырявлены, но машина жива, а значит, и он жив. И ничего особенного. Сейчас заправимся, загрузим бомбы - и снова в бой. И так каждый день, если нет сильного тумана, приковывающего самолеты к земле. Они не асы, рисующие звездочки на фюзеляже. Просто воздушные рабочие войны...

Впрочем, работа штурмовиков была весьма заметна на земле. А Александру Нелюбину со временем стали поручать самые ювелирные задания. Как, например, уничтожения моста через Березину. Ювелирность же была пропорциональна риску: надо так близко подойти к мосту, чтобы положить бомбы точно посередине и уцелеть после своих же взрывов. Нелюбин уцелел, и от моста честного слова не оставил, за что был награжден орденом боевого Красного Знамени.

Кстати, ордена орденами, но, оказывается, победы на фронте еще и деньгами оценивались. Тысячу рублей платили, например, летчику за уничтоженный паровоз, если он, конечно, сумел еще и сфотографировать результаты своего труда. За сбитые самолеты тоже полагались "боевые", но штурмовики предпочитали обходиться без встреч с "мессершмиттами". Фронтовики - люди прямые, и Александр Иванович не исключение. "Да, - говорит, - прикрывали нас наши истребители, но мы предпочитали больше надеяться на себя". На свой маневр, своего стрелка-радиста и живучесть своего бронированного "Ила". Хотя случались и почти безвыходные ситуации. Как-то зашел фашистский истребитель сбоку, пулеметом его уже не достать, а немец жестами из машины показывает, что сейчас он с тобой нечто ужасное сделает. Единственное решение пришло мгновенно: Нелюбин резко выпустил посадочные щитки и закрылки. Скорость немного упала, но этого хватило, чтобы немец проскочил вперед. Александр машинально нажал разом на все гашетки. Ударили пушки "Ила", из-под крыльев свечами сорвались реактивные снаряды, и он только успел заметить, как вспоротый "мессер" взорвался, раскидав по небу над лесом куски крыльев. "Отвоевался, салага..."

Странная вещь - война. Александр Иванович вдруг задумывается и признается, что к немецким летчикам-истребителям ненависти не испытывал.

- Тот немец, видно, неопытный был, вот и провалился. А попадись ас из школы Геринга, мне бы несдобровать. Мы с ними встречались за Березиной, много они наших посбивали. Но и мы им давали прикурить. А в полет все свои ордена надевали, особенно звезды Героев, у кого были. Немецкие летчики к таким даже с уважением относились. Война войной, а амбиции летчика никуда не денешь...

На полевых аэродромах Александру Нелюбину пришлось встретиться и с самим Александром Покрышкиным, и с сыном генералиссимуса Василием Сталиным. Покрышкин из себя героя не строил, был прост, а летчики его звали "фитилем" за худощавость. Но асом был настоящим. Да и Василий Сталин здорово летал.

- Александр Иванович, а говорят, Василий Сталин не прочь был выпить, это правда?

- На войне мало кто возражал против "боевых ста граммов". Вот приходишь после полетов в столовую, и каждый раз появляются пустые стулья и нетронутые порции: ребята с задания не вернулись. Ну а куда их сто грамм - не пропадать же добру... Такова война.

Сложная и страшная штука эта война. В ней уживались смелость и слабость, уважение и ненависть. Когда Нелюбин вместе с летчиками посетил освобожденный концлагерь в Польше и увидел горы отсортированных волос ("Представляешь - светлые волосы направо, а темные налево..."), то на следующий день просто не сдержался. Уже отбомбившись, прошел на бреющем полете над немецкой воинской колонной. Фашисты даже не успевали разбегаться, а он чувствовал, как винт рубит головы, кромсая плоть. Потом на аэродроме техники удивлялись: все брюхо фюзеляжа было забрызгано кровью...

На войне быстро взрослеют. И мрачнеют характером. Но Александру Нелюбину везло. Картины войны и даже ранение, когда его самолет сбили во время боев за Зееловские высоты под Берлином, не ожесточили летчика. Там, на войне он встретил свою любовь: радистка сержант Марта Базилевич, еще ни разу не видя Александра вживую, давно была с ним знакома в эфире. С тех пор Александр и Марта, поженившись в Польше, дожили почти до бриллиантовой свадьбы, которую надеются сыграть на будущий год.

После войны Тамбов стал для Александра Нелюбина городом, где он нашел свое счастье. Учил ребят летать в местном аэроклубе, занимался автогонками, работал журналистом, которым остался до сих пор, несмотря на солидный возраст. Он пишет о самом мирном на свете - про сад и огород. А ночью иногда всплывают в памяти черный дым от горящих внизу танков, бурые вспышки зенитных разрывов и прижатая к земле струями от винтов сухая трава на полевом аэродроме...

Виталий ПОЛОЗОВ.